Работа врача-патологоанатома

— Со школьных лет известно, что герой тургеневского романа «Отцы и дети» Базаров умер, заразившись при вскрытии трупа. А для современного патологоанатома существует такая опасность?
— Это представление безнадежно устарело, оно может быть озвучено лишь в обывательском разговоре. Опасность для патологоанатома в другом. Он может заразиться при вскрытии человека, умершего от какой-то инфекционной болезни: СПИДа, чумы, сибирской язвы, холеры... Один из моих коллег порезался во время вскрытия умершего от столбняка. Доктора пришлось лечить противостолбнячной сывороткой. Но беда, как говорят, не приходит одна. Этот же доктор поранил себе руку, работая с телом больного, погибшего от бешенства. И ему снова пришлось перенести курс довольно болезненных инъекций.
Но такие случаи не так уж часты. А вообще, современный специалист защищен от трагических последствий. У нас в экипировке есть, например, специальный противочумный костюм и многое другое.


— Вы по собственному опыту знаете, - что патологам нередко приходится работать и с телами давно умерших. Например, эксгумированных по требованию следствия или суда. В таких случаях возрастает ли опасность заражения врача, усложняются условия работы?
— Любой биологический «испорченный объект», если допустимо такое выражение, таит в себе опасность. Что касается сложности, «неэстетичности» нашего труда... Такова медицина, тот, кто идет в нее, должен обладать определенным мужеством. А грозит патологу та инфекция, которая живет в теле умершего. Вспомните историю вскрытия гробниц фараонов. Ведь многие ученые, работавшие с мумиями, в дальнейшем сами умерли. Это породило легенду о проклятии фараонов. Но погибли-то археологи от грибковой инфекции.

— Георгий Герасимович, ваша профессия простому человеку кажется пугающей. О патологоанатомах не пишут в популярных изданиях, упоминают лишь иногда о судебных экспертах. А вы и ваши коллеги кем себя ощущаете? Подручными Харона — мифического перевозчика людей в царство мертвых или потомками Гиппократа?
— Безусловно, мы служители Гиппократа и к ритуальным обрядам не имеем никакого отношения, это сфера культовых учреждений и специальных служб. Мы же работаем, как все клиницисты, ради сохранения здоровья человека. Широко распространено заблуждение, что патологоанатом имеет дело только с телами умерших людей. На самом деле мы вместе с врачами других специальностей активно участвуем и в диагностике и лечении больных. Делаем тысячи гистологических лабораторных анализов (из кусочков тканей) и микроскопических исследований, чтобы поставить или уточнить диагноз пациента, помочь лечащему врачу. На основе наших заключений лечащий врач определяет, нужно ли его подопечному оперативное вмешательство, назначение химиотерапии или облучения, или других средств. Сегодня число наших больных в 20-30 раз больше, чем исследований на умерших.
Ну а насчет мертвых... Именно на основе нашей науки и опыта развивалась современная клиническая медицина. Ведь только после вскрытия можно достоверно убедиться в состоянии организма. Как работало сердце, где произошел сбой, как изменилась печень, что творилось с почками и так далее.
Как работает патологическая анатомия? Первое наше дело — установление прижизненного морфологического (по строению тканей) диагноза. А в случае трагического исхода уточняем причины смерти для правильных выводов и успеха лечения таких больных в будущем.
Вообще человечество вряд ли смогло бы существовать, если бы не создало нашу отрасль медицины. Ибо тогда оно подверглось бы опустошительному нашествию многих опасных болезней. Сложнейшие процессы в организме, облик возбудителей различных инфекций раскрыты с помощью патологоанатомии. И еще одна важная практическая наша цель - строгий контроль за правильностью диагностики. Известно, что поставить точный диагноз в ряде случаев очень сложно. Во-первых, потому, что сегодня зарегистрировано более 60 тысяч заболеваний. Во-вторых, одна и та же болезнь у разных пациентов протекает по-разному. И не так уж редко случается, что врач лечит больного от одного недуга, а патологоанатом определяет у пациента другое заболевание... По статистике, такие расхождения составляют 10-15 процентов. К счастью, многие из них удается устранить при жизни человека и успешно завершить его лечение.
И не спешите винить в этих расхождениях лечащего врача. Современная наука все еще не может точно определить механизм возникновения и течения некоторых болезней. Но мы не оставляем без последствий ни одного случая таких расхождений в диагнозах и даем информацию администрации клиники, больницы, чтобы сделать выводы и повысить эффективность лечения.

— Ну а если при вскрытии обнаружится такая ошибка лечащего врача, которая привела к неправильной тактике лечения и смерти человека? Вас тогда не раздирают гамлетовские противоречия «быть или не быть, доложить — не доложить»? Вас не останавливает чувство корпоративной солидарности?
— Для врача превыше всего его профессиональный долг, иначе он не достоин своего звания. И никакие личные отношения не остановят на пути к истине. Когда мы устанавливаем факт расхождения прижизненного диагноза с заключением патолога, то оцениваем его с трех точек зрения. К первой группе относим таких пациентов, которые были очень поздно доставлены в клинику и у врача просто не было времени и возможностей для нужных исследований и принятия мер во имя спасения жизни больного. Ко второй группе причисляем тех, кому ошибочный диагноз был поставлен на предыдущем этапе лечения, скажем, в районной поликлинике перед направлением в больницу. А третья группа больных, самая малочисленная (полтора-два процента), состоит из лиц, у которых ошибка в лечении вызвана неправильными действиями врача.
И в этом, последнем случае мы по многим пунктам анализируем, чем была вызвана подобная ошибка. У врача было мало времени для глубокого обследования больного? Он переоценил себя и не пригласил консультанта? Или неверно оценил рентгеновские снимки, либо их качество было плохим? Словом, каждый случай расследуется по множеству позиций.

— А что происходит, если установлено, что врач проявил халатность? Какую он несет ответственность?
— И административную, и уголовную. За десятилетия своей практики патологоанатома я видел всякое... Два хирурга после трудного дня играют в минуту отдыха в шахматы. В это время подходит сестра и спрашивает, можно ли переливать больному Н. определенную группу крови. Один из хирургов, глядя на тарелку с пробами крови, бросает: «Переливайте». Сестра делает свое дело, а больной умирает... от несовместимости групп крови. В любой ситуации медик не может забывать, что он прежде всего врач, а не будущий чемпион по шахматам. И, конечно, этих хирургов судили...
Когда я работал в одной из кавказских республик, был еще более поразительный случай. Нескольких пациентов лечили от парши, грибкового поражения кожи головы. Им было назначено рентгеновское облучение. При первой же процедуре рентгенолог отвлекся и забыл поставить в аппарате предохранительную металлическую ширму. Так и «лечил» своих пациентов. В результате у некоторых из них повышенные дозы облучения вызвали расплавление костей черепа. Рентгенолог получил восемь лет лишения свободы, но пациентам-то здоровье не вернешь!

— Недавно мне попало на глаза второе издание книги «Москва бандитская», и опять там высказываются предположения о преступном «промысле» по продаже человеческих органов. Я знаю о сугубо отрицательной реакции медиков на такие сообщения, но они появляются в прессе вновь и вновь. Может быть, нет дыма без огня? И не появится ли преступник-патолог, способствующий «бизнесу» на органах человека?
— Исключено! И по моральным, и по техническим причинам. Я лично полагаю, что коммерция и медицина несовместимы. А торговля человеческими органами невозможна еще и потому, что слишком сложна операция по их пересадке от донора пациенту и ограничена множеством условий. Да и хранить отдельные органы можно только в течение очень короткого срока.

— Вы подробно говорили о значении вскрытия умерших для медицины и лечебной практики. Но ведь часто родственники умершего не хотят, чтобы с покойным проводили такую операцию. Бывают на этой почве конфликты?
—Да, случаются. Ваш вопрос затронул очень острую проблему. Не все знают, что, например, в мусульманском мире категорически запрещено вскрытие тел. Поэтому весь багаж патологоанатомии основан на европейском опыте. Длительное время против выступала и наша православная церковь. Первые разрешения были получены для вскрытия трупов казненных преступников. В советское время закон предусматривал эту процедуру как обязательную, но и тогда случались осложнения. Я работал в одной из северокавказских республик, и нам приходилось заниматься своим делом глубокой ночью. А бывало, что родственники выкрадывали тело умершего из морга... Как-то они ворвались с кинжалами в прозекторскую, и только выдержка и авторитет врача помогли избежать беды. В европейских же странах родственники сами нередко обращаются к патологу, чтобы точно установить, от чего умер их близкий человек, можно ли предъявить иск в суде и т.п.

— А что говорит об этом современный закон? Обязательно ли вскрытие умершего в больнице и в каких случаях? Что делать врачу, если родственники категорически возражают?
— Я уже говорил, что раньше вскрытие было обязательным в любой больнице. Но развитие демократии, борьба за права человека привели к тому, что в большинстве стран мира в законодательстве есть пункт о согласии родственников на вскрытие. Такое правило существует и у нас. И это положение связало руки патологоанатомам. Случаются конфликты такого рода: мы отдаем тело умершего, человека хоронят. А через некоторое время вдруг возникает административное разбирательство или даже судебное дело. Либо родственники умершего обвиняют врача в халатности, либо следственные органы выявляют криминальную ситуацию. И тогда приходится прибегать к эксгумации.
Хочу напомнить еще раз: патологи прибегают к операции вскрытия не ради самой процедуры, а для поиска истины, установления причин смерти, развития медицинской науки. Установленный нами точный диагноз болезни и причины смерти дает в руки лечащих врачей знания, которые помогут им сберечь в будущем многие жизни. А как учить анатомии студентов и начинающих врачей, без чего не сможет жить сама медицина?
Мне известно о таком неординарном факте. Борьба за права человека и злоупотребления свободой общества вызвали среди ученых движение... «За обязанности человека». В самом деле, наши права в той или иной мере гарантированы законом и государством, люди это знают и обращаются за защитой. А вот о своих обязанностях по отношению к обществу они нередко забывают!
У нас есть право не выдавать родственникам тело умершего без вскрытия, если есть подозрения на насильственную смерть или опасную инфекцию. В других случаях приходится воздействовать на родственников силой убеждения, если это необходимо. И большинство людей соглашаются на вскрытие умершего, если главный врач либо его заместитель говорят с пациентами терпеливо и уважительно, сочувствуя их горю. Но жизнь требует принятия специального закона, регулирующего эти отношения.

— А как вы чувствуете себя дома, в семье, когда возвращаетесь с работы, «ужасной» с точки зрения простого человека? Вас не мучают воспоминания и видения?
— Никогда! Никогда об этом не вспоминаю, не говорю ни дома, ни среди друзей и знакомых. Это своеобразное табу, защитная реакция организма. Ну а дома всегда есть немало интересных дел, обязанностей и тем для разговоров, отнюдь не связанных с моей профессией...